Ю. Латынина о Бердске и Китае (продолжение стенограммы)
Данный пост кардинально отличается тем, что в нем расуждения о Китае предваряются оценкой бердских событий (продолжение предыдущего поста о Китае).
Показать Все[+/-]Аннотацию
У меня есть замечательный вопрос по поводу митингов в Приморье, относительно которых Государственная Дума решила расследовать, не проводятся ли они на зарубежные гранты с целью подрыва, естественно, российской государственности. Это у нас в России традиционно: если на Кавказе бегают боевики и умирают – значит, они умирают за деньги. Видимо, в раю будут расплачиваться зелеными долларами. Если вы лишили в Приморье людей работы, перекрыли возможность экспорта леса, возможность ловли рыбы, возможность экспорта металлолома, возможность импорта иномарок, то, конечно, они бастуют не просто так, они будут устраивать митинги за иностранные деньги.
Но, вы знаете, мне кажется, вот что самое интересное в этой истории. Одновременно с приморскими демонстрациями произошла демонстрация в городе Бердске, когда на площадь вышла бригада ГРУ. Должна сказать, что бердские события, которые практически не освещаются у нас в СМИ, про них ходят совершенно дикие слухи. Я сначала скажу ряд слухов, которые мне рассказывают, а потом скажу, что в них неправда, на мой взгляд, и почему я, тем не менее, это неправду пересказываю.
Рассказывают, что бердская бригада ГРУ, после того как была расформирована (а фактически она была расформирована, в марте уже попрощались с боевым знаменем), она вышла на площадь с оружием в руках и с боезапасом, что ОМОН присланный отказался ее разгонять. Еще раз повторяю: это, видимо, заведомая неправда. Я не представляю себе, чтобы бригада ГРУ вышла на площадь с оружием в руках. Потому что это вооруженный мятеж.
И видимо, военные, когда распускают такие слухи, они научились, извините, понтоваться у чеченцев. Но очень важно понять, что эти слухи распускаются. Потому что всякая информация характеризует либо то, что происходит в действительности, либо источник информации. И поэтому видно, как недовольны военные. Потому что мы видим, что все-таки что-то происходит.
Мы видим, что сразу после истории в Бердске Путин срочно полетел в Новокузнецк. Более того, сразу срочно начались учения внеплановые в Сибирском военном округе. На Юргинском полигоне в Кемеровской области начались учения, что довольно странно. Их у нас сейчас показывают по телевизору. Но дело в том, что одновременно, видимо, плановые учения начинались в Нижегородской области. Там 9-я мотострелковая и 6-я танковая бригады принимают участие в учениях. А вот эта история после того, как бригада ГРУ вышла на площадь и потребовала прекратить расформирование, что после этого сразу стали проводиться учения, она сильно напрягает. Потому что она сильно напоминает историю с Александром Первым, который тоже, когда услышал, что будущие декабристы что-то замышляют, стал гонять гвардию по болотам и по учениям, чтобы над ней был надзор.
Мы видим, что после того, как бердская бригада возмутилась, Макаров, начальник Генштаба, заявил, что слухи о расформировании преувеличены, что она объединяется с бригадой в Улан-Удэ. Но еще раз повторяю, что в случае с бердской бригадой никто почему-то не сказал, что ей заплатили деньги. Видно, что начальство перепугалось. До какой степени оно перепугалось и что там было, я не знаю. Но еще раз повторяю: не думаю, что бердская бригада действительно выходила на площадь с оружием в руках. Потому что это мятеж. А мятеж всегда должен подавляться беспощадно. Это основа жизнедеятельности государства. В данном случае ничего такого не было. Но насколько перепуганы наши власти, представить себе можно. И вот те обвинения, которые предъявляются автомобилистам, это как раз свидетельствует о степени перепуганности. На мой взгляд, даже и преувеличенной.
.............. Здесь в оригинале стенограммы материалы по делу об убийстве Политковской, вот оригинал....................................................
Смс +7-985-970-4545, телефон прямого эфира 363-3659. «Юля, – пишут мне по смс-ке, – получается, что вы теперь подтверждаете, что для процветания нации не нужна демократия». Имеется в виду, видимо, Китай. Китай, во-первых, это не диктатура. Это форма правления, которая у Аристотеля называется совершенно четко – аристократия, власть лучших. В Китае правят 9 человек. Это те девять коллективных человек, которые ежедневно принимают решения. И те сто членов партии, которые раз в четыре года собираются на съезд.
То, что Китай не демократия, означает две вещи. Первое – он не обязан заботиться о социальных благах, он не обязан заботиться о своих гражданах с точки зрения того, насколько комфортно лично им. И это очень важно в стране, где есть 700 млн. человек, которые живут в абсолютной нищете. Если они будут голосовать, они проголосуют за такого же, как председатель Мао. Ведь вспомним, как победил в свое время Мао. В 49-м году, когда он одержал победу над правительством Гоминдана, в областях, уже занятых коммунистами, шла страшная резня, шла страшная чистка. Партия уничтожалась изнутри так, как никогда она не уничтожалась даже в Советском Союзе в 37 году.
Мао не одержал ни одной крупной военной победы, он не был хорошим полководцем. И на вопрос, почему Мао одержал победу над хорошо, над более или менее организованной армией Гоминдана, ответ очень простой. Потому что его поддерживали сотни миллионов крестьян, которым не было дела до чисток в партии.
И вторая история заключается в том, что, если у вас нет демократии, вам можно не обращать внимание на мнение народа. Это важно. Потому что в Китае народ до сих пор любит Мао. А вот эти 9 человек, и эти сто человек, и вся партия имеют абсолютный консенсус, что новый Мао не должен придти к власти. Вот то отношение, которое в элите сейчас китайской, это абсолютно то же самое отношение, которое было в конфуцианской элите в средние века Китая к первому основателю Китайской империи, к императору Цинь Шихуанди. Как к очень жестокому, взбалмошному и совершенно не правильно правившему тирану. Об этом не распространяются, об этом не говорят народу, чтобы народ не смущать. Но это все знают в элите.
Конечно, демократия – это очень хороший способ обратной связи, контроля над тем, что делает власть. И вопрос – как осуществить контроль, если нет демократии. В Китае это осуществляется несколькими путями. Во-первых, есть очень сильное напряжение между центром, который позиционирует себя как защитник народа, и губернаторами, которых центр позиционирует как потенциальных коррупционеров. И губернаторов беспощадно увольняют, в случаях, если они показывают плохие результаты с ростом ВВП.
Значит ли это, что в Китае нет коррупции? Есть. Самая типичная история – это история с землей. Вот земля в Китае до сих пор не является частной собственностью. Там сложная система правил. Есть суррогат частной собственности, и землю можно продавать. Но, в принципе, это сводится к тому, что если есть земля у крестьянина, и ее государству надо отобрать, чтобы, например, построить на ней фабрику крупному бизнесмену, то государство может отобрать эту землю за сравнительно небольшие деньги. И очень часто бывает так, что ее отбирают, отдают бизнесмену. И даже если крестьянин пойдет в суд, он этот суд проиграет. Но вот крестьянина в результате этой ситуации обирают, а бизнесмена губернатор или чиновник никогда не оберет. Потому что иначе у него уронится ВВП, иначе он будет выгнан. А если его поймают за руку, его еще и расстреляют.
Вторая вещь, которая существует в системе контроля. Есть еще замечательное агентство «Синьхуа», которое выполняет очень нетрадиционную для журналистов роль. Дело в том, что журналисты в Китае не только журналисты, но и доносчики. Агентство «Синьхуа» и представители его в регионах, они не все печатают, но все доносят начальству. Это очень специфический китайский метод обратного контроля.
Наконец, есть институт просителей. У центрального китайского телевидения (CCTV) стоят целые толпы с утра этих просителей из провинции. И их настолько боятся губернаторы, что они очень часто даже присылают туда специальных людей, чтобы те говорили: «Мы представители центра, мы вам поможем» – и увозили их обратно в провинцию. Потому что, конечно, далеко не каждый из этих просителей пробьется на телевидение. Но если его случай будет принят, рассмотрен и подан по телевидению как прецедент, то, конечно, полетят головы всех.
Несколько месяцев назад произошла громкая история. В одной из китайских провинций, в деревне изнасиловали молодую девушку. Полиция выпустила насильника, потому что он кому-то был друг, сват и брат. Крестьяне собрались, сожгли полицейский участок. Эта история стала межнациональной новостью. Уволили всех полицейских, а крестьян, кстати говоря, не тронули.
Еще два инструмента контроля. Это налоги. Центр забирает около 60% налогов из провинций. И еще очень хороший инструмент контроля внутри партии – это то, что крупные партийные чиновники возглавляют государственные компании. Ведь в Китае есть не только частные компании, но и государственные. Они получают не такое большое вознаграждение, около 200 тысяч долларов, может, несколько больше. Для Китая это огромные деньги. Но это не те деньги, которые получают миллиардеры. Потому что государство говорит людям: «Не вмешивайтесь в политику, но зарабатывайте сколько угодно. И если вы зарабатываете, то вы всегда будете самыми драгоценными для нас людьми». Могут покарать чиновника, но никогда не покарают бизнесмена.
В России совершенно обратная ситуация. Бизнесмен под ударом, чиновник неприкосновенен. Всё это я говорю специально потому, что можно видеть из этого одну очень интересную вещь – что правительство премьера Путина, а до этого президента, очень сильно подражает Китаю. Часто говорят, что мы подражаем западным странам, мы обезьянничаем. Знаете, есть такое понятие, которое называется карго-культ. Карго-культ – это то, что было в Меланезии, когда меланезийские дикари видели, что у белых людей есть разные замечательные вещи, типа радио и самолетов, они строили их модели из песка и надеялись, что те полетят. Вот у нас тоже такая демократия из песка, и мы подражаем Западу. Но очень много можно посмотреть, что у нас заимствовано из Китая. И сходство столь очевидно, что разница еще больше бросается в глаза.
Посмотрим, что происходит у нас и что происходит в Китае. У нас сравнительно недавно Дмитрий Козак тоже ввел систему оценок губернаторов, как в Китае. Но не по приросту ВВП, как в Китае, а по какому-то количеству безумно сложных параметров, которые в результате ничего не значат. Второе – у нас тоже Путин забрал налоги в центр. И механизмом управления регионами является то, что эти налоги дальше из центра отдаются обратно. Но это опять-таки приводит к ситуации ровно обратной, чем в Китае.
Совсем недавно случился потрясающий, на мой взгляд, пример в Дагестане, когда президент Дагестана Муху Алиев оказался недоволен московским олигархом Сулейманом Керимовым, прежде всего потому, что Сулейман Керимов инвестировал в Дагестан огромные деньги, да еще и заплатил там налоги. Президент Дагестана усмотрел в этом вызов своей власти. Если расскажешь эту историю китайскому чиновнику, или даже китайскому диссиденту, у него глаза, знаете, вылезут, и он скажет: «Я не понимаю. Как это? Глава региона преследует человека за то, что этот человек вкладывает в регион деньги». Да такого главу региона в Китае уволят завтра, а расстреляют послезавтра. Это немыслимая в Китае ситуация.
Т.е. вдумайтесь в ситуацию, в которой в Китае основным мотивом поведения губернатора является желание, чтобы в его регион вкладывали деньги, а у нас основным мотивом поведения главы региона является чувство опасности, если кто-то вкладывает деньги в этот регион.
Третье – госкомпании. Друзья и близкие люди президента Путина тоже практически каждый получили по месту глав Советов директоров какой-нибудь крупной госкомпании. Но опять-таки у нас это работает наоборот. Потому что в Китае человек получает от госкомпании деньги, но борьба партий под ковром, борьба кланов под ковром настолько острая, что если ты при этом еще из компании какие-то деньги вынимаешь, то ты под ударом, то ты проигрываешь в политической конкуренции. Вот, например, так недавно попался губернатор Шанхая. У нас наоборот. Если чиновник является председателем Совета директоров крупной компании, то это означает контроль над финансовыми потоками в ущерб общей капитализации компании.
Четвертая замечательная история – с просителями. У нас тоже очень популярная история, когда бабушка попросила премьера Путина провести куда-нибудь водопровод, или девочка попросила у президента Медведева новое платье. Но у нас это шоу, у нас это чистый пиар, у нас это не инструмент управления, у нас это инструмент показухи. А в Китае это именно инструмент управления. Посмотрите, например, какие случаи становятся прецедентами в этой ситуации в Китае.
Например, в 2003 году прецедентом стал следующий случай. В полицейском участке до смерти был забит сокамерниками студент, который не имел с собой удостоверения личности. На тот момент удостоверение личности было обязательно для каждого крестьянина, который пришел работать в город. И вот полицейские, которые не очень любят студентов, они обрадовались, что у него этого удостоверения с собой не было, кинули его по формальным основаниям в камеру. Там он, естественно, вызывал недовольство сокамерников. И вот случилась такая трагедия, которая в Китае даже большая социальная трагедия, чем у нас.
Потому что, я уже говорила, студент – это то, во что вкладывает вся семья, весь род. Студент – это будущее. Крестьяне собирали на его образование буквально копейки, буквально юани. И они ждали, что, когда он вырастет, когда он получит образование, он их всех за собой вытащит. Из десяти богатейших людей Китая восемь – это представители из самых бедных семей. И вот этого студента забили. Началась соответствующая пиар-кампания. И в результате была отменена процедура регистрации.
Понятно, что история студента – это был только предлог, и что пиар-кампания в данном случае заменила демократическую процедуру. Но очень важно, что это было успешно. И если мы говорим о том, к чему можно свести всю технологию власти, которая есть в Китае, и технологию власти, которая есть в России, мы видим, что в одном случае центральная власть апеллирует к народу и говорит: «Обогащайтесь, мы вам поможем. А если чиновники будут вам мешать, мы чиновников раздавим», в другом случае власть апеллирует к бюрократии, как к основной своей поддержке, и говорит: «Обогащайтесь. А если народ или бизнесмены будут вам мешать, мы их раздавим».
У меня очень много вопросов про череду операций, которые происходят в Дагестане, и про замечательную историю с ограблением во Внуково. Я уже много раз повторяла, что я не вижу никакой особенной проблемы в тех военных операциях, которые происходят в Дагестане. Потому что дагестанское подполье, вне зависимости от количества людей, которые в нем есть, даже оно достаточно велико, но это как «Красные бригады» в Италии. Это очень шумно, это очень внушительно, это много стрельбы, но это не влияет на общую политическую обстановку в регионе. Гораздо больше в регионе на общую политическую обстановку влияют непрерывные убийства чиновниками друг друга на фоне чудовищной коррупции.
И вот, действительно, на этом фоне куда интереснее два других события. Одно – это ограбление, которое случилось во Внуково. Это 45 млн. рублей, которые похищены у представителя фирмы «Аудит-С», некого г-на Кахриманова. Насколько я понимаю, это имя не называлось, вроде бы я называю его впервые. Надо сказать, это действительно уникальная история. Но уникальна она не тем, что так здорово преступники подъехали к VIP-залу на иномарке, на которой были навинчаны номера Лужкова, с мигалками и утащили деньги. Это уникальная история в том смысле, что г-н Кахриманов ее рассказал.
Потому что историй таких на самом деле очень много. Из Дагестана в Москву идет непрерывный поток денег. Кстати говоря, даже в деле Политковской есть упоминание о подобной истории. Потому что уже упоминавшийся свидетель Павлюченков рассказывает потрясающую историю, на мой взгляд, как однажды во Внуково он почему-то принял деньги, которые были переданы г-ном Бураевым, уже упоминавшимся, и тут же во Внуково передал их преступному авторитету Лом-Али Гайтукаеву. По какой причине полковник МВД во Внукове взял сумку с деньгами и тут же передал ее другому человеку, при том что два человека, которые передавали деньги, были хорошо знакомы между собой. Очевидно, единственный ответ – если это были какие-то очень грязные деньги, и полковник МВД играл роль гарантии.
В принципе, что происходит? Что люди в Дагестане везут в Москву рубли, на них покупают доллары, в Дагестане доллары продают. Потому что доллары – это товар, который в Дагестане продается с наценкой.
И второй удивительной историей была история с отставкой директора ВВЦ Магомеда Мусаева. Потому что немедленно по Москве поползли слухи, что Магомед Мусаев отставлен в отместку за поведение президента Дагестана Муху Алиева, который не позволил фактически назначить на место главы налоговой службы Дагестана русского чиновника. Так сказать, тут вы не назначили русского – здесь мы не продлим дагестанцу.
Откровенно говоря, даже мне, человеку, не чуждому дагестанских интриг, эта история сначала показалась идиотской, что Мусаев отправлен в отставку из-за поведения президента Дагестана. Потому что Мусаев – зять Рамазана Абдулатипова, Мусаев был в очень хороших отношениях со всеми представителями дагестанской власти. И тем не менее похоже, это действительно отчасти так. Дело в том, что последние несколько недель Магомед Мусаев именно к Муху Алиеву, президента Дагестана, обращался за поддержкой, чтобы сохраниться на этом месте. Буквально за некоторое время до отставки он приезжал к Муху. После чего Муху Алиев, президент Дагестана, приехал к Лужкову и просил, видимо, сохранить Мусаева.
И буквально через два дня после встречи президента Дагестана с мэром Москвы Мусаева все-таки сняли. Похоже, это, действительно, жесткая демонстрация того, что людям, которые сейчас пытаются быть влиятельными в Дагестане… Я понимаю, что это связано внутри с борьбой кланов. Но это не так просто. И это не является единой волей федерального центра. Но, похоже, действительно, это такая демонстрация, что поддержка Муху Алиева сейчас в центре ничего не значит. Это очень серьезное явление.
Я прощаюсь до следующей недели. До встречи.
Показать Все[+/-]Аннотацию
У меня есть замечательный вопрос по поводу митингов в Приморье, относительно которых Государственная Дума решила расследовать, не проводятся ли они на зарубежные гранты с целью подрыва, естественно, российской государственности. Это у нас в России традиционно: если на Кавказе бегают боевики и умирают – значит, они умирают за деньги. Видимо, в раю будут расплачиваться зелеными долларами. Если вы лишили в Приморье людей работы, перекрыли возможность экспорта леса, возможность ловли рыбы, возможность экспорта металлолома, возможность импорта иномарок, то, конечно, они бастуют не просто так, они будут устраивать митинги за иностранные деньги.
Но, вы знаете, мне кажется, вот что самое интересное в этой истории. Одновременно с приморскими демонстрациями произошла демонстрация в городе Бердске, когда на площадь вышла бригада ГРУ. Должна сказать, что бердские события, которые практически не освещаются у нас в СМИ, про них ходят совершенно дикие слухи. Я сначала скажу ряд слухов, которые мне рассказывают, а потом скажу, что в них неправда, на мой взгляд, и почему я, тем не менее, это неправду пересказываю.
Рассказывают, что бердская бригада ГРУ, после того как была расформирована (а фактически она была расформирована, в марте уже попрощались с боевым знаменем), она вышла на площадь с оружием в руках и с боезапасом, что ОМОН присланный отказался ее разгонять. Еще раз повторяю: это, видимо, заведомая неправда. Я не представляю себе, чтобы бригада ГРУ вышла на площадь с оружием в руках. Потому что это вооруженный мятеж.
И видимо, военные, когда распускают такие слухи, они научились, извините, понтоваться у чеченцев. Но очень важно понять, что эти слухи распускаются. Потому что всякая информация характеризует либо то, что происходит в действительности, либо источник информации. И поэтому видно, как недовольны военные. Потому что мы видим, что все-таки что-то происходит.
Мы видим, что сразу после истории в Бердске Путин срочно полетел в Новокузнецк. Более того, сразу срочно начались учения внеплановые в Сибирском военном округе. На Юргинском полигоне в Кемеровской области начались учения, что довольно странно. Их у нас сейчас показывают по телевизору. Но дело в том, что одновременно, видимо, плановые учения начинались в Нижегородской области. Там 9-я мотострелковая и 6-я танковая бригады принимают участие в учениях. А вот эта история после того, как бригада ГРУ вышла на площадь и потребовала прекратить расформирование, что после этого сразу стали проводиться учения, она сильно напрягает. Потому что она сильно напоминает историю с Александром Первым, который тоже, когда услышал, что будущие декабристы что-то замышляют, стал гонять гвардию по болотам и по учениям, чтобы над ней был надзор.
Мы видим, что после того, как бердская бригада возмутилась, Макаров, начальник Генштаба, заявил, что слухи о расформировании преувеличены, что она объединяется с бригадой в Улан-Удэ. Но еще раз повторяю, что в случае с бердской бригадой никто почему-то не сказал, что ей заплатили деньги. Видно, что начальство перепугалось. До какой степени оно перепугалось и что там было, я не знаю. Но еще раз повторяю: не думаю, что бердская бригада действительно выходила на площадь с оружием в руках. Потому что это мятеж. А мятеж всегда должен подавляться беспощадно. Это основа жизнедеятельности государства. В данном случае ничего такого не было. Но насколько перепуганы наши власти, представить себе можно. И вот те обвинения, которые предъявляются автомобилистам, это как раз свидетельствует о степени перепуганности. На мой взгляд, даже и преувеличенной.
.............. Здесь в оригинале стенограммы материалы по делу об убийстве Политковской, вот оригинал....................................................
Смс +7-985-970-4545, телефон прямого эфира 363-3659. «Юля, – пишут мне по смс-ке, – получается, что вы теперь подтверждаете, что для процветания нации не нужна демократия». Имеется в виду, видимо, Китай. Китай, во-первых, это не диктатура. Это форма правления, которая у Аристотеля называется совершенно четко – аристократия, власть лучших. В Китае правят 9 человек. Это те девять коллективных человек, которые ежедневно принимают решения. И те сто членов партии, которые раз в четыре года собираются на съезд.
То, что Китай не демократия, означает две вещи. Первое – он не обязан заботиться о социальных благах, он не обязан заботиться о своих гражданах с точки зрения того, насколько комфортно лично им. И это очень важно в стране, где есть 700 млн. человек, которые живут в абсолютной нищете. Если они будут голосовать, они проголосуют за такого же, как председатель Мао. Ведь вспомним, как победил в свое время Мао. В 49-м году, когда он одержал победу над правительством Гоминдана, в областях, уже занятых коммунистами, шла страшная резня, шла страшная чистка. Партия уничтожалась изнутри так, как никогда она не уничтожалась даже в Советском Союзе в 37 году.
Мао не одержал ни одной крупной военной победы, он не был хорошим полководцем. И на вопрос, почему Мао одержал победу над хорошо, над более или менее организованной армией Гоминдана, ответ очень простой. Потому что его поддерживали сотни миллионов крестьян, которым не было дела до чисток в партии.
И вторая история заключается в том, что, если у вас нет демократии, вам можно не обращать внимание на мнение народа. Это важно. Потому что в Китае народ до сих пор любит Мао. А вот эти 9 человек, и эти сто человек, и вся партия имеют абсолютный консенсус, что новый Мао не должен придти к власти. Вот то отношение, которое в элите сейчас китайской, это абсолютно то же самое отношение, которое было в конфуцианской элите в средние века Китая к первому основателю Китайской империи, к императору Цинь Шихуанди. Как к очень жестокому, взбалмошному и совершенно не правильно правившему тирану. Об этом не распространяются, об этом не говорят народу, чтобы народ не смущать. Но это все знают в элите.
Конечно, демократия – это очень хороший способ обратной связи, контроля над тем, что делает власть. И вопрос – как осуществить контроль, если нет демократии. В Китае это осуществляется несколькими путями. Во-первых, есть очень сильное напряжение между центром, который позиционирует себя как защитник народа, и губернаторами, которых центр позиционирует как потенциальных коррупционеров. И губернаторов беспощадно увольняют, в случаях, если они показывают плохие результаты с ростом ВВП.
Значит ли это, что в Китае нет коррупции? Есть. Самая типичная история – это история с землей. Вот земля в Китае до сих пор не является частной собственностью. Там сложная система правил. Есть суррогат частной собственности, и землю можно продавать. Но, в принципе, это сводится к тому, что если есть земля у крестьянина, и ее государству надо отобрать, чтобы, например, построить на ней фабрику крупному бизнесмену, то государство может отобрать эту землю за сравнительно небольшие деньги. И очень часто бывает так, что ее отбирают, отдают бизнесмену. И даже если крестьянин пойдет в суд, он этот суд проиграет. Но вот крестьянина в результате этой ситуации обирают, а бизнесмена губернатор или чиновник никогда не оберет. Потому что иначе у него уронится ВВП, иначе он будет выгнан. А если его поймают за руку, его еще и расстреляют.
Вторая вещь, которая существует в системе контроля. Есть еще замечательное агентство «Синьхуа», которое выполняет очень нетрадиционную для журналистов роль. Дело в том, что журналисты в Китае не только журналисты, но и доносчики. Агентство «Синьхуа» и представители его в регионах, они не все печатают, но все доносят начальству. Это очень специфический китайский метод обратного контроля.
Наконец, есть институт просителей. У центрального китайского телевидения (CCTV) стоят целые толпы с утра этих просителей из провинции. И их настолько боятся губернаторы, что они очень часто даже присылают туда специальных людей, чтобы те говорили: «Мы представители центра, мы вам поможем» – и увозили их обратно в провинцию. Потому что, конечно, далеко не каждый из этих просителей пробьется на телевидение. Но если его случай будет принят, рассмотрен и подан по телевидению как прецедент, то, конечно, полетят головы всех.
Несколько месяцев назад произошла громкая история. В одной из китайских провинций, в деревне изнасиловали молодую девушку. Полиция выпустила насильника, потому что он кому-то был друг, сват и брат. Крестьяне собрались, сожгли полицейский участок. Эта история стала межнациональной новостью. Уволили всех полицейских, а крестьян, кстати говоря, не тронули.
Еще два инструмента контроля. Это налоги. Центр забирает около 60% налогов из провинций. И еще очень хороший инструмент контроля внутри партии – это то, что крупные партийные чиновники возглавляют государственные компании. Ведь в Китае есть не только частные компании, но и государственные. Они получают не такое большое вознаграждение, около 200 тысяч долларов, может, несколько больше. Для Китая это огромные деньги. Но это не те деньги, которые получают миллиардеры. Потому что государство говорит людям: «Не вмешивайтесь в политику, но зарабатывайте сколько угодно. И если вы зарабатываете, то вы всегда будете самыми драгоценными для нас людьми». Могут покарать чиновника, но никогда не покарают бизнесмена.
В России совершенно обратная ситуация. Бизнесмен под ударом, чиновник неприкосновенен. Всё это я говорю специально потому, что можно видеть из этого одну очень интересную вещь – что правительство премьера Путина, а до этого президента, очень сильно подражает Китаю. Часто говорят, что мы подражаем западным странам, мы обезьянничаем. Знаете, есть такое понятие, которое называется карго-культ. Карго-культ – это то, что было в Меланезии, когда меланезийские дикари видели, что у белых людей есть разные замечательные вещи, типа радио и самолетов, они строили их модели из песка и надеялись, что те полетят. Вот у нас тоже такая демократия из песка, и мы подражаем Западу. Но очень много можно посмотреть, что у нас заимствовано из Китая. И сходство столь очевидно, что разница еще больше бросается в глаза.
Посмотрим, что происходит у нас и что происходит в Китае. У нас сравнительно недавно Дмитрий Козак тоже ввел систему оценок губернаторов, как в Китае. Но не по приросту ВВП, как в Китае, а по какому-то количеству безумно сложных параметров, которые в результате ничего не значат. Второе – у нас тоже Путин забрал налоги в центр. И механизмом управления регионами является то, что эти налоги дальше из центра отдаются обратно. Но это опять-таки приводит к ситуации ровно обратной, чем в Китае.
Совсем недавно случился потрясающий, на мой взгляд, пример в Дагестане, когда президент Дагестана Муху Алиев оказался недоволен московским олигархом Сулейманом Керимовым, прежде всего потому, что Сулейман Керимов инвестировал в Дагестан огромные деньги, да еще и заплатил там налоги. Президент Дагестана усмотрел в этом вызов своей власти. Если расскажешь эту историю китайскому чиновнику, или даже китайскому диссиденту, у него глаза, знаете, вылезут, и он скажет: «Я не понимаю. Как это? Глава региона преследует человека за то, что этот человек вкладывает в регион деньги». Да такого главу региона в Китае уволят завтра, а расстреляют послезавтра. Это немыслимая в Китае ситуация.
Т.е. вдумайтесь в ситуацию, в которой в Китае основным мотивом поведения губернатора является желание, чтобы в его регион вкладывали деньги, а у нас основным мотивом поведения главы региона является чувство опасности, если кто-то вкладывает деньги в этот регион.
Третье – госкомпании. Друзья и близкие люди президента Путина тоже практически каждый получили по месту глав Советов директоров какой-нибудь крупной госкомпании. Но опять-таки у нас это работает наоборот. Потому что в Китае человек получает от госкомпании деньги, но борьба партий под ковром, борьба кланов под ковром настолько острая, что если ты при этом еще из компании какие-то деньги вынимаешь, то ты под ударом, то ты проигрываешь в политической конкуренции. Вот, например, так недавно попался губернатор Шанхая. У нас наоборот. Если чиновник является председателем Совета директоров крупной компании, то это означает контроль над финансовыми потоками в ущерб общей капитализации компании.
Четвертая замечательная история – с просителями. У нас тоже очень популярная история, когда бабушка попросила премьера Путина провести куда-нибудь водопровод, или девочка попросила у президента Медведева новое платье. Но у нас это шоу, у нас это чистый пиар, у нас это не инструмент управления, у нас это инструмент показухи. А в Китае это именно инструмент управления. Посмотрите, например, какие случаи становятся прецедентами в этой ситуации в Китае.
Например, в 2003 году прецедентом стал следующий случай. В полицейском участке до смерти был забит сокамерниками студент, который не имел с собой удостоверения личности. На тот момент удостоверение личности было обязательно для каждого крестьянина, который пришел работать в город. И вот полицейские, которые не очень любят студентов, они обрадовались, что у него этого удостоверения с собой не было, кинули его по формальным основаниям в камеру. Там он, естественно, вызывал недовольство сокамерников. И вот случилась такая трагедия, которая в Китае даже большая социальная трагедия, чем у нас.
Потому что, я уже говорила, студент – это то, во что вкладывает вся семья, весь род. Студент – это будущее. Крестьяне собирали на его образование буквально копейки, буквально юани. И они ждали, что, когда он вырастет, когда он получит образование, он их всех за собой вытащит. Из десяти богатейших людей Китая восемь – это представители из самых бедных семей. И вот этого студента забили. Началась соответствующая пиар-кампания. И в результате была отменена процедура регистрации.
Понятно, что история студента – это был только предлог, и что пиар-кампания в данном случае заменила демократическую процедуру. Но очень важно, что это было успешно. И если мы говорим о том, к чему можно свести всю технологию власти, которая есть в Китае, и технологию власти, которая есть в России, мы видим, что в одном случае центральная власть апеллирует к народу и говорит: «Обогащайтесь, мы вам поможем. А если чиновники будут вам мешать, мы чиновников раздавим», в другом случае власть апеллирует к бюрократии, как к основной своей поддержке, и говорит: «Обогащайтесь. А если народ или бизнесмены будут вам мешать, мы их раздавим».
У меня очень много вопросов про череду операций, которые происходят в Дагестане, и про замечательную историю с ограблением во Внуково. Я уже много раз повторяла, что я не вижу никакой особенной проблемы в тех военных операциях, которые происходят в Дагестане. Потому что дагестанское подполье, вне зависимости от количества людей, которые в нем есть, даже оно достаточно велико, но это как «Красные бригады» в Италии. Это очень шумно, это очень внушительно, это много стрельбы, но это не влияет на общую политическую обстановку в регионе. Гораздо больше в регионе на общую политическую обстановку влияют непрерывные убийства чиновниками друг друга на фоне чудовищной коррупции.
И вот, действительно, на этом фоне куда интереснее два других события. Одно – это ограбление, которое случилось во Внуково. Это 45 млн. рублей, которые похищены у представителя фирмы «Аудит-С», некого г-на Кахриманова. Насколько я понимаю, это имя не называлось, вроде бы я называю его впервые. Надо сказать, это действительно уникальная история. Но уникальна она не тем, что так здорово преступники подъехали к VIP-залу на иномарке, на которой были навинчаны номера Лужкова, с мигалками и утащили деньги. Это уникальная история в том смысле, что г-н Кахриманов ее рассказал.
Потому что историй таких на самом деле очень много. Из Дагестана в Москву идет непрерывный поток денег. Кстати говоря, даже в деле Политковской есть упоминание о подобной истории. Потому что уже упоминавшийся свидетель Павлюченков рассказывает потрясающую историю, на мой взгляд, как однажды во Внуково он почему-то принял деньги, которые были переданы г-ном Бураевым, уже упоминавшимся, и тут же во Внуково передал их преступному авторитету Лом-Али Гайтукаеву. По какой причине полковник МВД во Внукове взял сумку с деньгами и тут же передал ее другому человеку, при том что два человека, которые передавали деньги, были хорошо знакомы между собой. Очевидно, единственный ответ – если это были какие-то очень грязные деньги, и полковник МВД играл роль гарантии.
В принципе, что происходит? Что люди в Дагестане везут в Москву рубли, на них покупают доллары, в Дагестане доллары продают. Потому что доллары – это товар, который в Дагестане продается с наценкой.
И второй удивительной историей была история с отставкой директора ВВЦ Магомеда Мусаева. Потому что немедленно по Москве поползли слухи, что Магомед Мусаев отставлен в отместку за поведение президента Дагестана Муху Алиева, который не позволил фактически назначить на место главы налоговой службы Дагестана русского чиновника. Так сказать, тут вы не назначили русского – здесь мы не продлим дагестанцу.
Откровенно говоря, даже мне, человеку, не чуждому дагестанских интриг, эта история сначала показалась идиотской, что Мусаев отправлен в отставку из-за поведения президента Дагестана. Потому что Мусаев – зять Рамазана Абдулатипова, Мусаев был в очень хороших отношениях со всеми представителями дагестанской власти. И тем не менее похоже, это действительно отчасти так. Дело в том, что последние несколько недель Магомед Мусаев именно к Муху Алиеву, президента Дагестана, обращался за поддержкой, чтобы сохраниться на этом месте. Буквально за некоторое время до отставки он приезжал к Муху. После чего Муху Алиев, президент Дагестана, приехал к Лужкову и просил, видимо, сохранить Мусаева.
И буквально через два дня после встречи президента Дагестана с мэром Москвы Мусаева все-таки сняли. Похоже, это, действительно, жесткая демонстрация того, что людям, которые сейчас пытаются быть влиятельными в Дагестане… Я понимаю, что это связано внутри с борьбой кланов. Но это не так просто. И это не является единой волей федерального центра. Но, похоже, действительно, это такая демонстрация, что поддержка Муху Алиева сейчас в центре ничего не значит. Это очень серьезное явление.
Я прощаюсь до следующей недели. До встречи.
0 коммент.:
Отправить комментарий