Худший сценарий кризиса по мнению Е. Ясина
Выступление Г. Ясина на "Эхе Москвы" вопросы: от худшего сценария кризиса, до проблем "Ижавто" и группы СОК, дела о несостоятеьности за неуплату налогов, наступление Китая....
Слушать, читать...
Показать Все[+/-]Аннотацию
А. ГРЕБНЕВА: 16 часов 35 минут.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Как быстро летит время! Алина Гребнева.
А. ГРЕБНЕВА: И Владимир Варфоломеев. А также мы приветствуем в студии «Эха Москвы» Евгения Григорьевича Ясина, научного руководителя Высшей школы экономики. Здравствуйте, Евгений Григорьевич.
Е.ЯСИН: Здравствуйте.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Первый вопрос к вам как к художнику в экономической сфере. Лукьян Коромыслов из Великого Новгорода, медработник, спрашивает или, точнее, просит: «Нарисуйте самый худший сценарий, какой нас ждет в этом кризисе».
Е.ЯСИН: Ну что ж, вопрос хороший. То есть в современном понимании трудный. Но я возьмусь, исходя из своего оптимистического жизнепонимания.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Подождите. Он-то как раз просит, мне кажется, пессимистичного жизнепонимания.
А. ГРЕБНЕВА: Чтобы были черные краски.
Е.ЯСИН: Ну я не специалист в этом вопросе. Я нарисую то, что я считаю самым плохим. То есть я в этом смысле его пожелание удовлетворю. С моей точки зрения, мы сегодня, при всем при том, что это мировой кризис очень большого масштаба и так далее, мы не находимся в самом плохом положении. И в этой связи я хочу обратить ваше внимание на то, что то положение, в котором мы находились десять лет назад или двенадцать, было гораздо хуже, и оно было связано с тем, что мы не во всемирном масштабе, а у себя в стране проходили тяжелейшую ломку, трансформационный кризис, когда менялись основы нашей жизни. И сделать это легко было нельзя. После этого все, кому не лень, доказывали, что те люди, которые взялись это делать, все делали не так, и в результате это получилось так тяжело, я б сказал, с такими испытаниями для народа, как оно получилось. Я согласен с тем, что это было очень тяжело. Но сейчас наш народ, который, вообще-то говоря, склонен к катастрофическому мышлению, каждый раз он ожидает, что будет еще хуже, и даже если он не ожидает реально, он говорит о том, что будет гораздо хуже. Так вот, не будет хуже, чем было в 90-е годы. Вы свидетели – я не считаю, что это были лихие годы. Я считаю, что это были трудные годы, но это были славные годы, и они нас вытащили на совершенно другую дорогу. Я думаю, что та дорога, которую мы выбрали, дорога развития рыночной экономики и затем демократии, хотя там не такие большие успехи, но все-таки это правильная дорога. И в этом смысле, если кто-то думает, что наши испытания в связи с мировым кризисом будут еще больше и катастрофичнее, чем то, что было в 90е годы, я утверждаю – нет, этого не будет. Теперь – какие у меня для этого основания. Мы за прошедшие годы не смогли модернизировать нашу экономику, но все-таки целый ряд отраслей, на продукцию которых был спрос на мировом рынке, к сожалению, это в основном сырьевые отрасли плюс вооружение, мы добились каких-то успехов. В общем, страна жила за счет тех доходов, которые в основном поступали от экспортных отраслей. Все эти отрасли сейчас упали довольно существенно. Я не буду говорить, все знают – и нефть упала в цене, и тяжелое положение в металлургии, минеральные удобрения, целый ряд других отраслей, а также внутри страны в автомобильной промышленности, потому что, в общем, проблема здесь немного другого свойства, носит структурный характер, потому что спрос на автомобили в России был поднят, разогрет и кредитом, и многими другими обстоятельствами сверх тех реальных доходов, которыми располагает российское население, во-первых. Во-вторых, в составе предложения значительная часть была продукции отечественного автопрома, который мог рассчитывать только на низший ценовой сегмент.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Евгений Григорьевич, я бы все-таки хотел, чтобы мы вернулись ближе к вопросу нашего слушателя. Констатация более или менее понятна. 90-е годы, уж тем более, мы лично все переживали и помним те времена достаточно хорошо, то есть четко. Вот что у нас сейчас дальше в развитии кризиса очень плохого может случиться?
Е.ЯСИН: Я вот потому и говорю – в тех отраслях, которые я назвал, существенного ухудшения… ну, еще, может, падение на 10-15%, дальше не будет. А дальше на страже нашего благосостояния и моих надежд на то, что ничего страшного не случится, будет стоять остальная российская экономика, которая не модернизирована, которая позволяет зарабатывать примерно так, как зарабатывали челноки и крестьяне на личных подсобных хозяйствах в 90-е годы. Так что это самый плохой сценарий. Если вы хотите в цифрах, я вам скажу – мои представления такие: это динамика производства – 2009-й год падение примерно на уровне 7-8%, инфляция – на уровне 13-14%. Это то, что нам предлагают. Я считаю, это ужасный сценарий, потому что он закрывает дорогу на развитие в будущем из-за высоких процентных ставок в банках. Хуже я уже не вижу.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Инфляция – 13% по итогам года, ну 14%. Только что Росстат сообщил: с начала этого года, то есть за три месяца, она уже почти 5,5%. Прогноз Минфина может быть все-таки реальным? 13%.
Е.ЯСИН: Я думаю, что он реальный. В каком плане? В начале года, в январе и феврале, всегда инфляция выше, чем в остальные месяцы. Там в это время как бы выпускают инфляцию, потом в течение всего года ее стараются взять под контроль. Пока то, что я слышал в последних новостях, что в марте было 1,2%, а последняя неделя 0,3%, это немножко меньше, чем было в феврале. Может быть, оно и будет проползать. Но я думаю, что все считают, что 13% - это в среднем, этого еще надо добиться, а вообще-то говоря, может быть и 20%. Ну вот я полагаю так, что все-таки 20 не будет. Потому что для меня разницы между 13 и 20 нет. Для меня нет.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: А тогда нижний порог какой? С чем будет у вас разница по сравнению с 20? А 10 – это уже иной уровень?
Е.ЯСИН: В общем, тоже нет. Я считаю, что только тогда, когда мы добиваемся в 2009 году однозначной инфляции, 8-9%, а на следующий год 4-5%, мы решаем проблему дальнейшего развития экономики. Если нет, нам путь перекрыт.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Давайте о сегодняшних новостях. Стало известно, что в очень тяжелом положении оказался один из российских автозаводов, как раз Ижевский. Он может быть остановлен, и почти все его сотрудники, не исключено, будут уволены. Мы сейчас со слушателями нашими обсуждали эту проблему. Надо ли государству помогать таким заводам, как ИжАвто? Помогать деньгами, конечно, не советом.
Е.ЯСИН: Я понимаю. Я думаю, что всем помогать нельзя, просто нет никаких возможностей. Ставка была сделана на четыре завода, о которых недавно сказал Путин. Это АвтоВАЗ, ГАЗ, Камаз и Соллерс. Там нет ИжАвто. С моей точки зрения, это слишком много. То есть я считаю, что мы не решаем структурных проблем российской экономики. Потому что совершенно очевидно, что те автомобили, которые будут собираться, а потом все больше и больше делаться на основе локализации компонентов, локализации производства на основе заводов, которые созданы здесь иностранными компаниями, которые воплощают более высокую культуру производства, мы могли бы обеспечить будущее российской промышленности. Я понимаю – жалко, это целые города, есть большие социальные проблемы и т.д. и т.п. Но давайте взглянем на это дело с другой стороны. Мы говорим – кризис носит структурный характер. Значит, что-то в конце этого кризиса должно быть иное. Мы должны иметь какую-то другую структуру, которая не тянула бы нас назад, а наоборот толкала вперед. Представьте себе, что вы в конце этого кризиса создали перспективный рынок медицинских услуг, и люди получили возможность поправить свое здоровье и рожать здоровых детей и т.д. и т.п. Разве это не лучше, чем ездить на Жигулях? При всем при том, поверьте мне, я понимаю все проблемы, которые встают в связи с тем, что мы создали эти заводы. Но как раз одна из проблем модернизации заключается в том, чтобы положить конец вот этим проявлениям советской промышленности. Можно переделать. Если вы спросите господина Алешина, моего друга хорошего, можно ли, он скажет «да». До этого я задавал тот же вопрос господину Каданникову, он говорил – «да». Я спрашивал Николая Андреевича Пугина, который был генеральным директором Горьковского автозавода, перед этим министром автомобильной промышленности СССР. Я понимаю этих людей – сердце болит, столько сил вложено!
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Сердце болит, но телега и ныне там. Евгений Ясин, научный руководитель ВШЭ.
А. ГРЕБНЕВА: Возможно, чтобы сдвинуть эту телегу мирового кризиса, и слетаются мировые лидеры в Лондон, открывается саммит Большой Двадцатки. Как вам кажется, Евгений Григорьевич, мы уже помним, и осенью в США проходил подобный саммит, будут ли какие-то конкретные решения? Смогут ли они реально что-то вместе решить, чтобы это было действенно? Или опять только громкие заявления и ничего больше?
Е.ЯСИН: Я думаю, что большим достижением саммита будет то, что договорятся об определенной координации действий центральных банков основных стран, стран Двадцатки. Это будет реальное действие, реальная договоренность. И затем разработают рамки будущих переговоров о создании новой международной финансовой архитектуры, о том, какие и в каком направлении должны будут предприниматься меры по ее реконструкции. Договориться сразу невозможно. Потому что стоят вопросы, которые затрагивают жизненные интересы отдельных стран. Одним нужно одно, другим нужно другое. Например, США крайне важно укрепить доллар и закрепить его позиции мировой резервной валюты, и они не хотят никаких конкурентов. Но жизнь складывается по-другому. Уже мы видим – евро стал конкурентом. Возможно, еще. Если, предположим, Китай сделает еще несколько крупных шагов по пути к открытой рыночной экономике, юань станет полностью конвертируемым и будет претендовать, потому что на Китай приходится очень значительная часть производства. Мы говорим – Америка производит в настоящее время 20% мирового ВВП. А что производит Китай? Китай где-то в течение ближайших десяти лет будет производить 15%. Это не зависит от того, как там будет разворачиваться кризис. Значит, от этого нужно плясать. Поэтому сам по себе формат Двадцатки, то, что там участвует более широкий круг стран, чем в G-7, я считаю, это важно. Но договориться они за один раз не смогут.
А. ГРЕБНЕВА: Антон из Барнаула считает, что Россия все-таки не по праву поехала в Лондон. Он задает вам вопрос: «Россия представлена в таких неофициальных клубах, как G-8, БРИК и G-20, исключительно по старой памяти об СССР. Начинай она с рейтинговых позиций, как Бразилия или даже Китай, ее бы никуда не пустили и не взяли».
Е.ЯСИН: Ну, это неправильно. Я вам должен сказать, что Россия за последние годы добилась, благодаря нефти, благодаря реформам, которые мы осуществляли в 90-е годы, добилась довольно больших успехов, росла производительность, были серьезные сдвиги, и страны в БРИК отбирались не по принципу былого величия, они подбирались по таким показателям, как темпы экономического роста, удельный рост в мировом производстве и так далее. Россия в этом отношении свою нынешнюю или, вернее, предкризисную позицию заслужила. Вопрос заключается в другом. А сейчас, когда, скажем, цены на нефть упали, и непонятно, когда они вырастут, когда совершенно ясно, каковы размеры потерь России от того, что ее немногочисленные экспортные товары упали с точки зрения цены и сократился спрос, она оказалась в таком положении с худшим спадом, чем в других странах с диверсифицированной экономикой, можем ли мы на это претендовать? На такое видное место и так далее? Ну, я считаю, что в принципе можем. Только при одном условии – если мы действительно займемся тем, чем мы должны были заниматься прошедшие восемь лет, а именно: модернизацией экономики, созданием конкурентоспособных продуктов в обрабатывающей промышленности, в услугах, в других отраслях, с тем, чтобы люди просто понимали: как поработаешь, так и полопаешь.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Евгений Ясин. Давайте дальше в экспресс-режиме, Евгений Григорьевич, у нас осталось всего пять минут, а вопросов на сайт до эфира пришло много. Один из самых популярных из них касается вчерашней новости об инициативе налоговой службы – о введении на период кризиса налога в 0,5% на осуществление таких финансовых операций. «Разве может быть польза от такой грубой конфискации средств?» - спрашивает, например, Роман Денилов из Москвы.
Е.ЯСИН: Я считаю, что это неправильное предложение. Хотя это как бы налог на всех равный и т.д. и т.п. Но, на самом деле, всякое обложение оборота является неравным налогом, потому что у одних более дорогое сырье, в других менее дорогое. Нет, это несправедливо. Я могу предложить другой вариант.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Не полпроцента, а 5%.
Е.ЯСИН: Да. 5%, а может, и больше в виде акцизы на табак и табачные изделия. Вот те организации международные, которые борются с табакокурением, говорят – давайте, почему вы ищете другие источники, а вот это вы не видите? Это, на самом деле, вопрос серьезный. Во многих отношениях. Чем выгонять людей, которые хотят покурить, на улицу по всей стране и запрещать им жить, а они не могут, у них ломка начинается и так далее, может быть, лучше действительно брать акцизу?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: И казна пополнится. Следующий вопрос – Тахир, предприниматель из Казани. Он тут пишет о том, что малые и средние фирмы, оставшиеся без заказов, без возможности кредитоваться, в очень сложном положении, но «в отношении предприятий, имеющих недоимку по налогам в размере даже нескольких сот тысяч рублей (для бизнеса это копейки), по заявлениям налоговой службы возбуждаются производства по банкротствам, арбитражные суды завалены такими делами. Как вы думаете, можно ли приостановить хотя бы на период кризиса производство по делам о несостоятельности по искам ФНС?»
Е.ЯСИН: Вообще-то, останавливать все дела по несостоятельности невозможно. То есть устраивать такую вот чрезвычайщину – в этом нет необходимости. Но я должен сказать, что в целом наша налоговая служба предлагает такие меры, которые облегчают, дают ей возможность повысить сбор налогов за счет минимальных усилий с их собственной стороны. Поэтому такого рода вещи, как то, что она начинает возбуждать дела по банкротствам малых и средних предприятий, это просто безобразие. Потому что как раз сейчас надо было бы те фирмы, которые представляют уже более или менее созревший малый или средний бизнес, поддерживать. Каким образом? Не надо им прощать долги. Введите налоговые каникулы. Предоставьте налоговый кредит. Дайте какую-то возможность отдохнуть. Не ходите каждый раз с проверками. Ведь кто у нас сказал – «Хватит кошмарить бизнес»? кто это?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Кто же это был?
Е.ЯСИН: Да. По-моему, это был Дмитрий Анатольевич Медведев. Может, эти самые ребята не читают речи президента? Я не могу понять.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Одна минута у нас осталась. Сергей, инженер из Москвы, спрашивает: «Каким образом возможно направить средства резервного фонда в российскую экономику (хочется, наверное, чтобы денег было побольше) без включений печатного станка?»
Е.ЯСИН: Это, знаете, как пословица есть известная…
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Про рыбку, что ли?
Е.ЯСИН: Да-да, про рыбку. Так не получается. Вообще-то говоря, если вы возьмете часть резервного фонда и уменьшите на соответствующую сумму резервы ЦБ, то вы просто же сделаете? Вы как раз и делаете эту эмиссию. Вы изымите из резервов и мобилизованные деньги, и напечатаете, и пустите в оборот. Я даже не знаю – может, инфляция подскочит не сразу. Может, через какое-то время. Потом эта инфляция залезет в ваш карман. Причем чем карман тощее, тем она будет лезть туда более нахально. Вот в этом же все и дело!
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Неприятная история, и выхода пока не видно. Но, может быть, в следующую среду мы нащупаем или разглядим в конце тоннеля пресловутый свет. Спасибо вам огромное. Евгений Ясин каждую среду на «Эхе» в рамках «Кредита доверия» в дневном «Развороте». Сегодня с вами были Алина Гребнева…
А. ГРЕБНЕВА: И Владимир Варфоломеев.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Счастливо.
Слушать, читать...
Показать Все[+/-]Аннотацию
А. ГРЕБНЕВА: 16 часов 35 минут.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Как быстро летит время! Алина Гребнева.
А. ГРЕБНЕВА: И Владимир Варфоломеев. А также мы приветствуем в студии «Эха Москвы» Евгения Григорьевича Ясина, научного руководителя Высшей школы экономики. Здравствуйте, Евгений Григорьевич.
Е.ЯСИН: Здравствуйте.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Первый вопрос к вам как к художнику в экономической сфере. Лукьян Коромыслов из Великого Новгорода, медработник, спрашивает или, точнее, просит: «Нарисуйте самый худший сценарий, какой нас ждет в этом кризисе».
Е.ЯСИН: Ну что ж, вопрос хороший. То есть в современном понимании трудный. Но я возьмусь, исходя из своего оптимистического жизнепонимания.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Подождите. Он-то как раз просит, мне кажется, пессимистичного жизнепонимания.
А. ГРЕБНЕВА: Чтобы были черные краски.
Е.ЯСИН: Ну я не специалист в этом вопросе. Я нарисую то, что я считаю самым плохим. То есть я в этом смысле его пожелание удовлетворю. С моей точки зрения, мы сегодня, при всем при том, что это мировой кризис очень большого масштаба и так далее, мы не находимся в самом плохом положении. И в этой связи я хочу обратить ваше внимание на то, что то положение, в котором мы находились десять лет назад или двенадцать, было гораздо хуже, и оно было связано с тем, что мы не во всемирном масштабе, а у себя в стране проходили тяжелейшую ломку, трансформационный кризис, когда менялись основы нашей жизни. И сделать это легко было нельзя. После этого все, кому не лень, доказывали, что те люди, которые взялись это делать, все делали не так, и в результате это получилось так тяжело, я б сказал, с такими испытаниями для народа, как оно получилось. Я согласен с тем, что это было очень тяжело. Но сейчас наш народ, который, вообще-то говоря, склонен к катастрофическому мышлению, каждый раз он ожидает, что будет еще хуже, и даже если он не ожидает реально, он говорит о том, что будет гораздо хуже. Так вот, не будет хуже, чем было в 90-е годы. Вы свидетели – я не считаю, что это были лихие годы. Я считаю, что это были трудные годы, но это были славные годы, и они нас вытащили на совершенно другую дорогу. Я думаю, что та дорога, которую мы выбрали, дорога развития рыночной экономики и затем демократии, хотя там не такие большие успехи, но все-таки это правильная дорога. И в этом смысле, если кто-то думает, что наши испытания в связи с мировым кризисом будут еще больше и катастрофичнее, чем то, что было в 90е годы, я утверждаю – нет, этого не будет. Теперь – какие у меня для этого основания. Мы за прошедшие годы не смогли модернизировать нашу экономику, но все-таки целый ряд отраслей, на продукцию которых был спрос на мировом рынке, к сожалению, это в основном сырьевые отрасли плюс вооружение, мы добились каких-то успехов. В общем, страна жила за счет тех доходов, которые в основном поступали от экспортных отраслей. Все эти отрасли сейчас упали довольно существенно. Я не буду говорить, все знают – и нефть упала в цене, и тяжелое положение в металлургии, минеральные удобрения, целый ряд других отраслей, а также внутри страны в автомобильной промышленности, потому что, в общем, проблема здесь немного другого свойства, носит структурный характер, потому что спрос на автомобили в России был поднят, разогрет и кредитом, и многими другими обстоятельствами сверх тех реальных доходов, которыми располагает российское население, во-первых. Во-вторых, в составе предложения значительная часть была продукции отечественного автопрома, который мог рассчитывать только на низший ценовой сегмент.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Евгений Григорьевич, я бы все-таки хотел, чтобы мы вернулись ближе к вопросу нашего слушателя. Констатация более или менее понятна. 90-е годы, уж тем более, мы лично все переживали и помним те времена достаточно хорошо, то есть четко. Вот что у нас сейчас дальше в развитии кризиса очень плохого может случиться?
Е.ЯСИН: Я вот потому и говорю – в тех отраслях, которые я назвал, существенного ухудшения… ну, еще, может, падение на 10-15%, дальше не будет. А дальше на страже нашего благосостояния и моих надежд на то, что ничего страшного не случится, будет стоять остальная российская экономика, которая не модернизирована, которая позволяет зарабатывать примерно так, как зарабатывали челноки и крестьяне на личных подсобных хозяйствах в 90-е годы. Так что это самый плохой сценарий. Если вы хотите в цифрах, я вам скажу – мои представления такие: это динамика производства – 2009-й год падение примерно на уровне 7-8%, инфляция – на уровне 13-14%. Это то, что нам предлагают. Я считаю, это ужасный сценарий, потому что он закрывает дорогу на развитие в будущем из-за высоких процентных ставок в банках. Хуже я уже не вижу.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Инфляция – 13% по итогам года, ну 14%. Только что Росстат сообщил: с начала этого года, то есть за три месяца, она уже почти 5,5%. Прогноз Минфина может быть все-таки реальным? 13%.
Е.ЯСИН: Я думаю, что он реальный. В каком плане? В начале года, в январе и феврале, всегда инфляция выше, чем в остальные месяцы. Там в это время как бы выпускают инфляцию, потом в течение всего года ее стараются взять под контроль. Пока то, что я слышал в последних новостях, что в марте было 1,2%, а последняя неделя 0,3%, это немножко меньше, чем было в феврале. Может быть, оно и будет проползать. Но я думаю, что все считают, что 13% - это в среднем, этого еще надо добиться, а вообще-то говоря, может быть и 20%. Ну вот я полагаю так, что все-таки 20 не будет. Потому что для меня разницы между 13 и 20 нет. Для меня нет.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: А тогда нижний порог какой? С чем будет у вас разница по сравнению с 20? А 10 – это уже иной уровень?
Е.ЯСИН: В общем, тоже нет. Я считаю, что только тогда, когда мы добиваемся в 2009 году однозначной инфляции, 8-9%, а на следующий год 4-5%, мы решаем проблему дальнейшего развития экономики. Если нет, нам путь перекрыт.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Давайте о сегодняшних новостях. Стало известно, что в очень тяжелом положении оказался один из российских автозаводов, как раз Ижевский. Он может быть остановлен, и почти все его сотрудники, не исключено, будут уволены. Мы сейчас со слушателями нашими обсуждали эту проблему. Надо ли государству помогать таким заводам, как ИжАвто? Помогать деньгами, конечно, не советом.
Е.ЯСИН: Я понимаю. Я думаю, что всем помогать нельзя, просто нет никаких возможностей. Ставка была сделана на четыре завода, о которых недавно сказал Путин. Это АвтоВАЗ, ГАЗ, Камаз и Соллерс. Там нет ИжАвто. С моей точки зрения, это слишком много. То есть я считаю, что мы не решаем структурных проблем российской экономики. Потому что совершенно очевидно, что те автомобили, которые будут собираться, а потом все больше и больше делаться на основе локализации компонентов, локализации производства на основе заводов, которые созданы здесь иностранными компаниями, которые воплощают более высокую культуру производства, мы могли бы обеспечить будущее российской промышленности. Я понимаю – жалко, это целые города, есть большие социальные проблемы и т.д. и т.п. Но давайте взглянем на это дело с другой стороны. Мы говорим – кризис носит структурный характер. Значит, что-то в конце этого кризиса должно быть иное. Мы должны иметь какую-то другую структуру, которая не тянула бы нас назад, а наоборот толкала вперед. Представьте себе, что вы в конце этого кризиса создали перспективный рынок медицинских услуг, и люди получили возможность поправить свое здоровье и рожать здоровых детей и т.д. и т.п. Разве это не лучше, чем ездить на Жигулях? При всем при том, поверьте мне, я понимаю все проблемы, которые встают в связи с тем, что мы создали эти заводы. Но как раз одна из проблем модернизации заключается в том, чтобы положить конец вот этим проявлениям советской промышленности. Можно переделать. Если вы спросите господина Алешина, моего друга хорошего, можно ли, он скажет «да». До этого я задавал тот же вопрос господину Каданникову, он говорил – «да». Я спрашивал Николая Андреевича Пугина, который был генеральным директором Горьковского автозавода, перед этим министром автомобильной промышленности СССР. Я понимаю этих людей – сердце болит, столько сил вложено!
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Сердце болит, но телега и ныне там. Евгений Ясин, научный руководитель ВШЭ.
А. ГРЕБНЕВА: Возможно, чтобы сдвинуть эту телегу мирового кризиса, и слетаются мировые лидеры в Лондон, открывается саммит Большой Двадцатки. Как вам кажется, Евгений Григорьевич, мы уже помним, и осенью в США проходил подобный саммит, будут ли какие-то конкретные решения? Смогут ли они реально что-то вместе решить, чтобы это было действенно? Или опять только громкие заявления и ничего больше?
Е.ЯСИН: Я думаю, что большим достижением саммита будет то, что договорятся об определенной координации действий центральных банков основных стран, стран Двадцатки. Это будет реальное действие, реальная договоренность. И затем разработают рамки будущих переговоров о создании новой международной финансовой архитектуры, о том, какие и в каком направлении должны будут предприниматься меры по ее реконструкции. Договориться сразу невозможно. Потому что стоят вопросы, которые затрагивают жизненные интересы отдельных стран. Одним нужно одно, другим нужно другое. Например, США крайне важно укрепить доллар и закрепить его позиции мировой резервной валюты, и они не хотят никаких конкурентов. Но жизнь складывается по-другому. Уже мы видим – евро стал конкурентом. Возможно, еще. Если, предположим, Китай сделает еще несколько крупных шагов по пути к открытой рыночной экономике, юань станет полностью конвертируемым и будет претендовать, потому что на Китай приходится очень значительная часть производства. Мы говорим – Америка производит в настоящее время 20% мирового ВВП. А что производит Китай? Китай где-то в течение ближайших десяти лет будет производить 15%. Это не зависит от того, как там будет разворачиваться кризис. Значит, от этого нужно плясать. Поэтому сам по себе формат Двадцатки, то, что там участвует более широкий круг стран, чем в G-7, я считаю, это важно. Но договориться они за один раз не смогут.
А. ГРЕБНЕВА: Антон из Барнаула считает, что Россия все-таки не по праву поехала в Лондон. Он задает вам вопрос: «Россия представлена в таких неофициальных клубах, как G-8, БРИК и G-20, исключительно по старой памяти об СССР. Начинай она с рейтинговых позиций, как Бразилия или даже Китай, ее бы никуда не пустили и не взяли».
Е.ЯСИН: Ну, это неправильно. Я вам должен сказать, что Россия за последние годы добилась, благодаря нефти, благодаря реформам, которые мы осуществляли в 90-е годы, добилась довольно больших успехов, росла производительность, были серьезные сдвиги, и страны в БРИК отбирались не по принципу былого величия, они подбирались по таким показателям, как темпы экономического роста, удельный рост в мировом производстве и так далее. Россия в этом отношении свою нынешнюю или, вернее, предкризисную позицию заслужила. Вопрос заключается в другом. А сейчас, когда, скажем, цены на нефть упали, и непонятно, когда они вырастут, когда совершенно ясно, каковы размеры потерь России от того, что ее немногочисленные экспортные товары упали с точки зрения цены и сократился спрос, она оказалась в таком положении с худшим спадом, чем в других странах с диверсифицированной экономикой, можем ли мы на это претендовать? На такое видное место и так далее? Ну, я считаю, что в принципе можем. Только при одном условии – если мы действительно займемся тем, чем мы должны были заниматься прошедшие восемь лет, а именно: модернизацией экономики, созданием конкурентоспособных продуктов в обрабатывающей промышленности, в услугах, в других отраслях, с тем, чтобы люди просто понимали: как поработаешь, так и полопаешь.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Евгений Ясин. Давайте дальше в экспресс-режиме, Евгений Григорьевич, у нас осталось всего пять минут, а вопросов на сайт до эфира пришло много. Один из самых популярных из них касается вчерашней новости об инициативе налоговой службы – о введении на период кризиса налога в 0,5% на осуществление таких финансовых операций. «Разве может быть польза от такой грубой конфискации средств?» - спрашивает, например, Роман Денилов из Москвы.
Е.ЯСИН: Я считаю, что это неправильное предложение. Хотя это как бы налог на всех равный и т.д. и т.п. Но, на самом деле, всякое обложение оборота является неравным налогом, потому что у одних более дорогое сырье, в других менее дорогое. Нет, это несправедливо. Я могу предложить другой вариант.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Не полпроцента, а 5%.
Е.ЯСИН: Да. 5%, а может, и больше в виде акцизы на табак и табачные изделия. Вот те организации международные, которые борются с табакокурением, говорят – давайте, почему вы ищете другие источники, а вот это вы не видите? Это, на самом деле, вопрос серьезный. Во многих отношениях. Чем выгонять людей, которые хотят покурить, на улицу по всей стране и запрещать им жить, а они не могут, у них ломка начинается и так далее, может быть, лучше действительно брать акцизу?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: И казна пополнится. Следующий вопрос – Тахир, предприниматель из Казани. Он тут пишет о том, что малые и средние фирмы, оставшиеся без заказов, без возможности кредитоваться, в очень сложном положении, но «в отношении предприятий, имеющих недоимку по налогам в размере даже нескольких сот тысяч рублей (для бизнеса это копейки), по заявлениям налоговой службы возбуждаются производства по банкротствам, арбитражные суды завалены такими делами. Как вы думаете, можно ли приостановить хотя бы на период кризиса производство по делам о несостоятельности по искам ФНС?»
Е.ЯСИН: Вообще-то, останавливать все дела по несостоятельности невозможно. То есть устраивать такую вот чрезвычайщину – в этом нет необходимости. Но я должен сказать, что в целом наша налоговая служба предлагает такие меры, которые облегчают, дают ей возможность повысить сбор налогов за счет минимальных усилий с их собственной стороны. Поэтому такого рода вещи, как то, что она начинает возбуждать дела по банкротствам малых и средних предприятий, это просто безобразие. Потому что как раз сейчас надо было бы те фирмы, которые представляют уже более или менее созревший малый или средний бизнес, поддерживать. Каким образом? Не надо им прощать долги. Введите налоговые каникулы. Предоставьте налоговый кредит. Дайте какую-то возможность отдохнуть. Не ходите каждый раз с проверками. Ведь кто у нас сказал – «Хватит кошмарить бизнес»? кто это?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Кто же это был?
Е.ЯСИН: Да. По-моему, это был Дмитрий Анатольевич Медведев. Может, эти самые ребята не читают речи президента? Я не могу понять.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Одна минута у нас осталась. Сергей, инженер из Москвы, спрашивает: «Каким образом возможно направить средства резервного фонда в российскую экономику (хочется, наверное, чтобы денег было побольше) без включений печатного станка?»
Е.ЯСИН: Это, знаете, как пословица есть известная…
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Про рыбку, что ли?
Е.ЯСИН: Да-да, про рыбку. Так не получается. Вообще-то говоря, если вы возьмете часть резервного фонда и уменьшите на соответствующую сумму резервы ЦБ, то вы просто же сделаете? Вы как раз и делаете эту эмиссию. Вы изымите из резервов и мобилизованные деньги, и напечатаете, и пустите в оборот. Я даже не знаю – может, инфляция подскочит не сразу. Может, через какое-то время. Потом эта инфляция залезет в ваш карман. Причем чем карман тощее, тем она будет лезть туда более нахально. Вот в этом же все и дело!
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Неприятная история, и выхода пока не видно. Но, может быть, в следующую среду мы нащупаем или разглядим в конце тоннеля пресловутый свет. Спасибо вам огромное. Евгений Ясин каждую среду на «Эхе» в рамках «Кредита доверия» в дневном «Развороте». Сегодня с вами были Алина Гребнева…
А. ГРЕБНЕВА: И Владимир Варфоломеев.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Счастливо.
0 коммент.:
Отправить комментарий